Родная кровь. "Мир новостей", 11 марта 2013 года.

Автор: Анна Бессарабова

Статистика с потолка

В Брянске начался суд над родителями восьмимесячной Ани Шкапцовой, погибшей в марте 2012-го. Напомним: год назад мать и отец малышки инсценировали ее похищение. Позже безутешный папаша оказался убийцей, успокоившим плачущую дочь ударами по голове, а мать - соучастницей преступления. Она отнесла еще живого ребенка в ванную, постелила там покрывало и, положив на него младенца, четыре дня ждала его смерти. Новости смотрела, завтраки-обеды-ужины готовила и ждала.

Сейчас брянских садистов обвиняют в «убийстве малолетнего, совершенном группой лиц с особой жестокостью» (часть 2 статьи 105 УК РФ). «Приговор будет суровым», - высказывают предположения юристы. И добавляют: если бы не летальный исход, семья Ани Шкапцовой запросто могла бы получить 80 часов исправительных работ за жестокое обращение с ребенком. Принудительный труд и штрафы - самое распространенное в России наказание за издевательство над родными детьми.

Например, в небольшом городке Усолье-Сибирском Иркутской области за год произошло около десятка семейных драм. Мамы и папы не убивали, зато регулярно избивали своих сыновей или дочерей. Пока несовершеннолетние жертвы залечивали синяки и ссадины, соседи молчали. Увидев травмы, люди стали звонить в правоохранительные органы. Инспекции закончились судами. Однако никто из домашних деспотов не получил даже условного срока. За насилие их приговорили к шести месяцам обязательных работ с удержанием 5% из зарплаты.

Об этом участники последних детских маршей в Москве в микрофон не кричали. Как и о том, что за последние пять лет в нашей стране на 25% увеличилось число несовершеннолетних, пострадавших от преступных действий родных и приемных мам и пап. И что, судя по исследованиям криминологов, около 2 миллионов детей в возрасте до 14 лет ежегодно получают в семьях не любовь и ласку, а тумаки и шишки. (Самый свежий пример: двухлетнюю девочку из томского села Белый Яр опекуны довели до реанимации.)

Нет, на мартовских митингах звучали другие цифры. Политики сокрушались, что с 1991 по 2006 год в США погиб 21 российский ребенок. Их оппоненты возражали: за те же 15 лет наша страна похоронила 1220 ребят, усыновленных гражданами РФ.

Омбудсмен и популярный телеведущий Павел Астахов вообще всех запутал. На недавней пресс-конференции он заявил, что не владеет статистикой детской смертности в России. Хотя месяцем ранее утверждал, что в 2012 году количество несовершеннолетних, погибших от рук преступников, увеличилось на 21,5% - с 1761 до 2139 человек.

То Астахов публично уточняет, что в 2011 году жертвами преступных посягательств в России стали 48,1 тысячи детей, то сообщает, что в 2012-м «общее число несовершеннолетних потерпевших снизилось до 89,1 тысячи человек». С 48 до 89 - это снижение? Тогда почему, согласно его же докладу, число малолетних жертв в стране увеличилось на 11,8%, количество изувеченных детей - на 7,2%, число пострадавших от причинения тяжкого вреда здоровью - на 7,4%, число преступлений против жизни несовершеннолетних - на 4%.

Комментировать астаховскую арифметику не берется ни один эксперт.

«Темой взрослой жестокости и проблематикой внутрисемейной агрессии российские исследователи не занимаются более 10 лет, - признались «Миру новостей» сотрудники нескольких фондов, защищающих права детей. - В начале 2000-х наши криминологи писали, что от насилия страдают 2 миллиона детей в год, более 50 тысяч подростков убегают из дома, 25 тысяч находятся в розыске. Центр социальной и судебной психиатрии имени Сербского тогда же выявил, что жертвами родителей-садистов чаще всего становятся 6-7-летние дети. В новых исследованиях государственные структуры, видимо, не заинтересованы. Мы имеем лишь данные федерального статистического наблюдения (РИК - 103) и цифры МВД России. Их недостаточно для оценки происходящего. Надо понимать, что жестокое обращение с детьми - латентный вид правонарушений. Многие случаи и факты остаются вне поля зрения полиции и органов опеки. Поэтому не особенно доверяйте цифрам».
 

Любовь до гроба

Чтобы понять, насколько Россия преуспела в защите детей, достаточно посмотреть хронику трех первых месяцев 2013 года. В каждой строчке - любовь до гроба. Читаешь и кажется, что слово «материнство» произошло от «терять» или «материя», но никак не от «матери».

15 января. Жительница Забайкалья, утопившая новорожденную дочь в унитазе, получила условный срок.

24 января. Семнадцатилетняя москвичка зарезала своего ребенка сразу после родов.

25 января. Жительница Воронежской области пыталась зарезать двух детей в возрасте 3 и 5 лет.

28 января. Амурский областной суд принял решение освободить от уголовной ответственности женщину, убившую 3-летнего сына.

10 февраля. В Самарской области мать пыталась избавиться от шестимесячного сына, нанося ему удары ножом в голову.

11 февраля, 12 февраля и 1 марта в Чите нашли замерзшие тела новорожденных детей.

19 февраля. В Удмуртии многодетная мать убила своего пятого, только родившегося, ребенка.

1 марта в Южно-Сахалинске возле железнодорожных путей был обнаружен мертвый грудной ребенок.

4 марта в Иркутской области женщина созналась в убийстве годовалой девочки. Она закопала труп малышки у себя во дворе...

Это делают не дяди-маньяки, не чужие тетки-психопатки, а мамы. Чаще всего безнаказанно. Если верить федеральной статистике, в 2010 году российские органы опеки получили 145 424 сообщения о нарушении прав детей, в 2011-м - 136 993. Из них в 2010 году правоохранители смогли доказать 3296 случаев жестокого обращения с детьми, в 2011-м - 2495. К уголовной ответственности в 2010 году привлечены 94 родителя, в 2011-м - 66.

«Вы сами видите данные Минобразования РФ. Число убийств матерями новорожденных детей увеличилось более чем на 30%, - цитирует официальный документ старший советник Национального фонда защиты детей от жес¬токого обращения Сергей Борзов. - Что тут скажешь? Стране нужна грамотная государственная политика. Она должна опираться на надежную нормативную базу и хороший методический инструментарий. Необходимы специально обученные люди, новые технологии работы с неблагополучными семьями. Жестокость надо выявлять на ранних стадиях. Она не лечится точечным воздействием. Семья становится кризисной под влиянием четырех факторов: 1) особенности родителей и их психики, 2) особенности детей, 3) характер социального окружения, 4) трудная жизненная ситуация. Недостаточно разобраться в одном из них. Требуется комплексный подход. И в некоторых регионах России он уже применяется: в Бурятии, Томской и Тамбовской областях. И, пожалуй, в Пермском крае. Потому у них и ЧП меньше».
 

Утилизация стресса

Читатели и журналисты любят повторять: «Как же надоели страшилки об убиенных младенцах и родителях-извергах. Зайди утром на любой сайт - и там «убиты... подозреваются... Павел Астахов контролирует расследование».

Точно, реакция детского омбудсмена на новые случаи насилия иногда напоминает людям об условных рефлексах, открытых физиологом Павловым. После сообщений о погибших детях обязательно включается лампочка видеокамеры и ухоженный уполномоченный с салонной стрижкой открывает рот: «Мы не потерпим. Мы накажем». Кого? Если, по данным МВД России, насилие совершается в каждой четвертой российской семье.

«Вы думаете, что детей избивают и третируют только асоциальные родители? Дно общества? Заблуждаетесь, у семей со средним достатком те же беды. Сыновья бизнесменов, устав от отцовской жестокости, подсаживаются на наркотики. Их жены и дочери нередко ходят в синяках. На работе менеджеры стараются вести себя в рамках социально приемлемого поведения, а дома срывают стресс на слабых, - считает президент Санкт-Петербургского регионального отделения общероссийской профессиональной психотерапевтической лиги Анна Бабинина. - Люди стали жестче и агрессивнее. На службе они вынуждены носить маски, а разряжаются на близких. Раньше женщины, чтобы утилизировать стресс, били посуду, мыли пол и двигали мебель, мужчины пили, курили и время от времени дрались. Теперь мужчины бьют посуду, женщины пьют, но это не снимает напряжения. Страшнее всего, что взрослые перестали себя сдерживать в отношениях с детьми. Жестокость имеет разные формы. И моральное насилие не менее опасно, чем физическое. Одни родители лупят сыновей и дочерей ремнем, другие духовно и нравственно их уродуют».

«Многие родители рассматривают отцовство и материнство как собственничество и ведут себя с детьми на правах сильного. Сыновья и дочери расплачиваются за их неудовлетворенность работой и жизнью, - высказывает свое мнение председатель правления Фонда поддержки детей, находящихся в трудной жизненной ситуации, Марина Гордеева. - Однако кроме прав существуют обязанности и запреты. В Брянской области в рамках одного проекта общественные организации не так давно выясняли, насколько хорошо родители знают российское законодательство. Представляете, никто из мам, пап, дедушек и бабушек не в курсе, что в Уголовном кодексе РФ есть статья, предусматривающая наказание для родителей, истязающих своих детей. У нас большая часть страны этого не знает. СМИ правильно делают, что пишут о взрослой жестокости, внутрисемейной агрессии. Так общество «диагностирует» серьезные заболевания. И, выявив проблемы, начнет способствовать их решению».